Слава Богу за все! (2001 г.)
Интервью радиостанции “Голос России” (3 сентября 2001 года).
Сорок лет минуло с моей архиерейской хиротонии. За это время многое изменилось – и в жизни Церкви, и в жизни нашей страны. Четыре десятилетия тому назад было трудное время для Русской Православной Церкви. То был период массового административного закрытия храмов при Н.С.Хрущеве. И мне с первых дней моего епископского служения пришлось столкнуться с этими проблемами. Вскоре после епископской хиротонии мне сообщили, что еще мой предшественник по Таллинской и Эстонской кафедре епископ Иоанн был уведомлен о том, что с 1 октября 1961 года должны быть закрыты Пюхтицкий Успенский женский монастырь и 36 приходов, в основном эстонских, по причине их “нерентабельности”.
С первых же дней моего епископства пришлось доказывать, что я не могу начинать свое служение с закрытия приходов. Мне говорили в ответ, что все решения были приняты до меня. Я продолжал настаивать на своем, ибо, когда бы ни были приняты эти решения, их осуществление все равно планировалось совершать при мне. В итоге мне удалось убедить власти Эстонии в невозможности для меня начинать свое епископское служение с закрытия монастыря, почитаемого православными верующими в качестве признанного центра духовной жизни, где гармонично сочетались молитвенный подвиг и физический труд. То же относилось и к приходам, которые были приговорены к закрытию как “нерентабельные”.
Православие находилось в Эстонии вообще в трудном положении, потому что во времена возведения многих храмов, в XVIII – XIX веках, места под строительство выделялись помещиками-немцами не в черте населенных пунктов, а в четырех-пяти километрах, на так называемых бросовых землях, часто в лесу. Правда, тогда еще эстонские крестьяне имели собственное хозяйство и владели лошадьми, а потому приехать в храм на богослужение не было проблемой. Однако в ходе коллективизации лошади были отобраны, и люди оказались лишены возможности регулярно посещать храмы.
Как бы то ни было, мне удалось убедить эстонские власти в резонности моих аргументов. Время было выиграно, а в ноябре 1961 года я был назначен заместителем тогдашнего председателя Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата архиепископа Ярославского и Новгородского Никодима. И уже в мае 1962 года я привез в Пюхтицкий монастырь первую иностранную делегацию, 18 членов Евангелическо-лютеранской церкви ГДР. Позже в берлинской газете “Нойес цайт” появилась большая статья о посещении монастыря, фотографии. Потом мне удалось привезти в Пюхтицы делегацию Французской протестантской федерации, затем делегацию Национального совета церквей Христа из США… В конце концов, вопрос о закрытии Пюхтицкого монастыря был снят с повестки дня. Из 36 намеченных к закрытию приходов в мою бытность правящим епископом по естественным причинам прекратили свое существование лишь несколько, в основном эстонские приходы были сохранены. Хотя порой мне приходилось или из епархиальных или собственных средств платить за некоторые особо бедствовавшие приходы земельный налог, налог на строение, страховку. Но покуда молитвенная жизнь в этих храмах теплилась, мы старались поддержать приходы и препятствовать их закрытию.
В 1964 году я был назначен Управляющим делами Московской Патриархии и постоянным членом Священного Синода. Первое мое впечатление от Управления делами: множество священнослужителей из различных регионов страны, сидящих в коридоре в ожидании приема. Это были люди, оказавшиеся без места в результате закрытия храмов, лишенные регистрации Совета по делам религии, не имеющие более средств к существованию. Необходимо было позаботиться об этих священниках и диаконах, устроить их жизнь и дальнейшее служение. Другое впечатление от Управления делами – огромное количество прошений об открытии храмов. И единственное, что мы имели сделать, – это переадресовать просьбы верующих в Совет по делам религий, присоединив свое ходатайство, но храмы в то время не открывались. Более того, еще в течение нескольких лет продолжалась кампания по закрытию храмов. Потом этот процесс приостановился.
Мы продолжали наше служение, постоянно решая все проблемы, так или иначе осложнявшие бытие Церкви. И я как Управляющий делами замечал: никогда епархиальный архиерей не входил ко мне словами: “Порадуйтесь, Владыко, как хорошо и благополучно идут у меня в епархии дела”. Наоборот, приезжали за помощью в урегулировании проблем, которые невозможно было разрешить на местах. Иногда нам удавалось помочь, оградить Церковь от утеснений, от местного законотворчества, не имевшего ничего общего с действовавшими тогда законами. Вот, например, в Ростове-на-Дону в то время можно было крестить младенцев только до двухлетнего возраста. После этого возраста вплоть до 18 лет крестить было запрещено. В Уфимской епархии, в Башкирии, по свидетельству архиепископа Феодосия, младенцев можно было крестить беспрепятственно, но для взрослых устанавливались ограничения. Желающий принять Святое Крещение должен был подать письменное ходатайство в Приходской совет, являвшийся исполнительным органом данного прихода, и это его заявление должны были подписать два свидетеля, подтверждающие, что на крещаемого не оказывалось давления и что он психически здоров. Признаться, я не поверил, что такое возможно, даже зная обо всех выдумках и уловках, к которым нередко прибегали уполномоченные Совета по делам религий на местах. Однако Владыка Феодосий положил мне на стол целую пачку таких заявлений. После этого я посетил Совет по делам религий, и эта практика была отменена.
В Куйбышеве, нынешней Самаре, действовали иначе. Там крестить было можно, но дети школьного возраста должны были представить справку о том, что школа не возражает против крещения. Самое удивительное, что школы в большом количестве выдавали такие справки. Приехав в 1966 году на ревизию в Куйбышев, я заявил уполномоченному, что он нарушает ленинский “Декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви”. Уполномоченный просил, чтобы я не рассказывал об этом в Москве, дав честное слово что, через неделю с надуманными ограничениями будет покончено. Слово свое он сдержал.
В таком положении пребывала Церковь. Дискриминация распространялась на священнослужителей, лишенных права напутствовать больного или умирающего. Если больной или умирающий человек жил в коммунальной квартире, то, прежде чем причастить его, священник должен был заручиться письменным согласием на это всех соседей. В качестве Управляющего делами Патриархии я в меру своих возможностей помогал народу Божию, противостоял нарушению законодательства.
В 1986 году я был назначен на Ленинградскую кафедру. В первую неделю пребывания в Ленинграде я высказал местному уполномоченному Совета по делам религий желание нанести визит вежливости председателю Ленинградского городского Совета. В ответ мне было жестко сказано, что подобного в Ленинграде никогда не было и быть не может. Только год спустя я встретился с председателем Ленсовета Владимиром Яковлевичем Ходыревым. Во время приема он спросил меня: “А вы впервые в Ленсовете?” Я говорю: “Раньше меня сюда не пускали”. – “Как не пускали?”, – удивился он. В присутствии уполномоченного я рассказал, какой ответ я некогда получил на высказанное пожелание посетить председателя Ленинградского Совета. В.Я.Ходырев обещал, что двери Ленсовета отныне будут открыты для меня днем и ночью.
Такой была точка отсчета для оценки последующих изменений. В Ленинграде 1986 года Церковь еще полностью игнорировали. Ее не замечали, ее не принимали в расчет. Но постепенно начиналось возрождение Церкви и признание ее общественной значимости, стали открываться храмы. Власти стали с должным уважением относиться к правящему епархиальному архиерею. В 1989 году от Фонда “Здоровье и милосердие” я был избран депутатом Съезда народных депутатов, на сессии которого мы приезжали уже вместе с руководством Ленинграда и Ленинградской области.
Именно в эти годы, непосредственно предшествовавшие церковно-народному празднованию 1000-летия Крещения Руси, в обществе рождалось осознание того факта, что всех нас объединяет непрерывность нашей общей истории, что все мы вышли из единой Днепровской купели, что все мы принадлежим к многовековой православной культурно-религиозной традиции. Еще в бытность мою Управляющим делами Московской Патриархии перед Советом по делам религий ставился вопрос о необходимости достойно отпраздновать 1000-летия Крещения Руси. Однако в ответ нам указывали, что предстоящее событие имеет отношение исключительно к истории Русской Церкви и является ее внутренним делом. И потому ни государство, ни общественность не будут принимать в нем участие. Однако Бог судил иначе, и празднование 1000-летия крещения Руси вылилось в общенациональные торжества, с которых начался невиданный духовный подъем в обществе.
В 1990 году, после кончины Святейшего Патриарха Пимена, Поместный Собор Русской Православной Церкви избрал меня новым Предстоятелем Русской Православной Церкви. На долю новоизбранного Патриарха выпала задача встать во главе духовного возрождения Русского Православия. Должен сказать, что в единомыслии с членами Священного Синода и епископатом Русской Православной Церкви в завершающее десятилетие ушедшего ХХ столетия мы сконцентрировались на проблеме возрождения церковной жизни.
Речь идет не только о восстановлении разрушенных и строительстве новых храмов, воссоздании монастырей и подворий, но прежде всего о возрождении содержания и всего строя приходской, епархиальной, монашеской жизни. Перед Церковью также стояла сложнейшая задача после десятилетий жестких ограничений и запретов приступить к созданию общенациональной системы религиозного образования и воспитания, развернуть социальное служение в больницах, в домах престарелых, в местах заключения. Кроме того, Церковь приняла на себя попечение о духовном окормлении воинов, в том числе исполняющих свой долг в очагах вооруженных конфликтов. Было восстановлено также миссионерское служение Церкви, ибо велика была потребность в духовном просвещении народа, который в продолжение семи десятилетий лет был оторван от своих корней, от своей истинной истории, от своих древних традиций, от отеческой веры. Это миссионерское служение Церковь должна была осуществлять не в чужих странах, а у себя дома, среди своего народа. Все это потребовало многих и многих усилий.
Ныне нами преодолен рубеж веков и тысячелетий. Достоянием истории стало грозное ХХ столетие, бывшее для России и для ее народа временем трагическим, полным скорбей и испытаний. Ибо бессчетные потери были понесены многострадальным Отечеством нашим в двух кровавых мировых войнах, в братоубийственной Гражданской войне, в ходе беспощадной революции, в массовых репрессиях, в результате распада великой мировой державы… Свою горькую чашу бедствий наш народ до дна испил в ХХ веке. Глубоко убежден, что за великое свое терпение, за жертвенный свой подвиг он заслужил и выстрадал лучшую участь в наступившем столетии. Молюсь и верю в то, что ХХI век будет для нас эпохой созидания, мира, благополучия. Как люди церковные мы верим, что наступившее столетие станет временем возвращения соотечественников к духовно-нравственным основам, обретения ими пути к непреходящей Истине, которую две тысячи лет назад принес в мир Господь и Спаситель наш Иисус Христос.
Подобным образом лоне в других традиционных для России религий, религиозных объединений происходит процесс возрождения, которое также основано на возвращении к духовным, нравственным, религиозным ценностям.
Перебирая в памяти четыре десятилетия своего епископского служения, я вижу и трудности, и духовные радости. И оглядываясь на минувшее, я имею все основания повторить слова великого отца и учителя Церкви, святителя Иоанна Златоуста: “Слава Богу за всё!”. Спасибо за радости, спасибо за скорби, спасибо за все, что Господь судил мне пережить за сорок лет. Глядя в будущее, выражаю надежду, что, сколько бы ни дал Господь времени для жизни, для служения моей Церкви, моей Родине, земному моему Отечеству и многострадальному народу земли нашей, столько буду отдавать все свои силы, поддерживая людей, укрепляя их дух в трудностях и испытаниях. И разделять его радости и его скорби, успехи и печали.
Хочу приветствовать всех слушателей радиостанции “Голос России”, передать благословение всем, кто слушает сейчас эту программу, пожелать здоровья, оптимизма, веры в лучшее будущее. Пусть сбудется надежда на то, что самое трудное у нас уже трудности, и теперь наше будущее зависит от вклада каждого из нас. Ибо не только президент и правительство должны определять наше будущее, будущее нашей страны и нашего народа. Они зависят от приношения в общее дело каждого из нас. И дай Бог, чтобы это будущее было светлым и благословенным, чтобы люди обратились к тем нравственным и духовным традициям, которые искони питали нашу историю, столь многому научающую нас, чтобы утвердились в отеческой вере, которой жили наши предки на протяжении тысячелетней истории Отечества нашего и Церкви Православной в пределах Великой Руси. Будьте Богом хранимы, и пусть Господь даст вам силы и мужество преодолевать трудности и созидать наше с вами будущее.
“Голос России” слушают не только наши соотечественники, но и православные, живущие во многих странах. Пользуясь случаем, я хотел бы передать слова благодарности всем, с кем мне на протяжении сорока лет моего епископского служения приходилось встречаться, совместно молиться, общаться, посещая разные страны. Хочу пожелать всем мира, благословения Божиего, благополучия и единения. Потому что в единении – всегда сила. Пусть Господь объединяет нас на благо и радость наших народов, на благо и радость Святого Православия, на благо и радость земного Отечества каждого из нас, их сыновей и дочерей.