Воспоминания протоиерея Олега Врона

Про митрополита Таллинского Алексия и козу. Протоиерей Олег Врона.

5 декабря, в день кончины, мы вспоминаем Алексия II, Патриарха Московского и всея Руси (1929–2008), – предстоятеля Русской Церкви в такие непростые годы рубежа XX–XXI веков; молитвенника, человека горячей веры и глубокой духовной культуры. А те, кого Господь сподобил служить под его началом, близко знать, помнят его и как очень внимательного и мудрого человека.

В годовщину упокоения Патриарха Алексия II публикуем воспоминания о нем протоиерея Олега Врона.

Замечательно то, что Патриарх Алексий, восходя к непостижимо высокому и столь же непостижимо трудному патриаршему служению, прошел поприще служения приходского священника и епархиального епископа. Мы, священники, которые служили под его началом в Таллинской епархии, видели и чувствовали, что митрополит Алексий знает на собственном опыте, каково служить на большом или малом приходе и какие «подводные камни» встречаются у священника на пути его служения, особенно в самом начале этого пути.

Так, когда митрополит Алексий назначил меня в таллинскую Никольскую церковь, я, как теперь понимаю, часто и даже слишком часто злоупотреблял его добрым ко мне расположением, обращаясь к нему и по самым разным вопросам приходской жизни, и по вопросам личного характера. И, надо сказать, ни разу владыка Алексий не дал мне почувствовать, что устал от моих расспросов.

Однажды мы с матушкой пришли к митрополиту Алексию после первых двух или трех месяцев моего служения на приходе с желанием рассказать о тех трудностях, которых, как нам казалось, нельзя было преодолеть без помощи митрополита.

Выслушав нас с благожелательной улыбкой, владыка, вопреки нашим ожиданиям получить совет в серьезном архипастырском тоне, рассказал нам притчу «Про козу». Ту самую притчу, которую многочисленные рассказчики притчи по соображениям личной симпатии к ее героям перетолковывают каждый на свой лад, но смысл этой притчи неизменно сводится к тому, что если вам когда-нибудь покажется, что жизнь невыносима, купите… козу, а когда намаетесь с ней – продайте, и вы поймете, что жить все-таки стоит. Выслушав эту необычайно остроумную притчу, мы все дружно рассмеялись. Поскольку в отличие от героев притчи, живущих в ужасных условиях, жить нам было пока негде, то был повод задуматься, что лучше: не иметь никакого жилья или иметь жилье с невыносимыми условиями. Через небольшую паузу после рассказа притчи митрополит Алексий всё же дал нам несколько дельных советов. Вопрос только в том, всеми ли его советами я тогда воспользовался.

Почему это для меня важно? Да потому, что мало-помалу в те годы я стал подмечать, что советы и благословения митрополита идут мне на пользу, а самостоятельные решения без его совета вредят и усложняют мою жизнь. В подтверждение этого моего наблюдения расскажу поучительную, на мой взгляд, историю.

Было это в начале 1980-х. Приезжаю как-то Великим постом в Ригу, в женский монастырь, и там встречаю знакомого мне архимандрита. Он в то время был духовником этой женской обители, но служил не в Риге, а в каком-то небольшом городке и приезжал в обитель время от времени, неся свое послушание духовника сестер монастыря. Меня подселили к нему в келью, и, таким образом, после вечерней службы у нас оставалось немного времени поговорить перед сном. Я знал, что этот архимандрит некоторое время служил в Риге в кафедральном соборе, привлекал к себе много молодежи и был почитаем всеми верующими людьми, и казалось, он был на своем месте, поэтому для меня стало неприятной новостью, что он теперь служит где-то вдалеке от Риги. В ходе разговора я осторожно спросил, почему случилось, что он служит теперь не в Риге. Не посвящая меня в подробности, архимандрит ответил, что таково было решение митрополита Леонида, в те годы главы Рижской епархии. Немного помолчав, он сказал мне, что вполне доволен своим новым приходом, и дружеским тоном добавил, что давно заприметил: с тех пор, как он добровольно поступил в распоряжение митрополита, Промысл Божий руководит им через него как своего духовного отца, поэтому всё устраивается для него без каких-либо особых искушений. По его интонации я почувствовал, что он хочет в этой связи рассказать мне что-то важное, и, боясь помешать ему, замолчал и приготовился слушать.

– Был у нас в епархии, – начал неспешно архимандрит, – всеми уважаемый священник. Долгое время он служил в Риге и был окружен многочисленными духовными детьми, которые, считая его человеком молитвенным и заботясь о его и своем духовном благополучии, стали его просить перебраться из шумной и суетной Риги в небольшой приход под Ригой – идеальное место, как им думалось, для души, сдружившейся с молитвой. Какое-то время их пастырь отмахивался от этих предложений паствы, но в конце концов поддался на уговоры и стал просить своего владыку перевести его в тот небольшой загородный приход. За одним архипастырским отказом следовал другой, но наконец терпение последнего лопнуло, и почитаемый пастырь поехал на маленький уединенный приход под Ригой, дабы спастись самому и привести ко спасению своих чад, что так мечтали об этом чудном приходе. Но не заладилось у этого многоопытного и почитаемого пастыря на этом приходе, он не сдружился с церковным советом прихода, и кто теперь скажет, чья была тому вина, только пришлось замечательному оному пастырю вернуться к своему владыке с поникшей головой и просить прощения, что не внял его словам и настоял на своем.

Особо тяжело переживал Патриарх Алексий вмешательство Константинопольской Церкви в жизнь приходов Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата и переход в Константинопольскую Церковь тех священников, которых он рукополагал и с которыми у него были всегда очень теплые отношения. Знаю, что однажды Патриарх Алексий с горечью воскликнул: «Неужели, если бы я оставался митрополитом в Эстонии, эти священники ушли бы от меня?!» В это ему было трудно поверить.

Порой мы легко соглашаемся с тем, что священники, епископы и патриархи – тоже люди, и стало быть, и устают, а порой и недомогают, но случись нам получить от них отказ принять нас в неурочное время, мы возмущаемся и слушать не хотим о какой бы то ни было их усталости или недомогании. Как-то Лидия Константиновна, многолетний секретарь митрополита, а затем и Патриарха Алексия, рассказала:

– Когда митрополит был управделами Патриархии, часто задерживался в кабинете допоздна: было много работы. Однажды он, так же задержавшись допоздна, уже собрался уходить, и тут я захожу к нему в кабинет и говорю: «К Вам епископ такой-то». Владыка мне раздраженно: «Так ведь никого не было записано на прием». – «Да, никого, – соглашаюсь я и добавляю: – но очень просит». Владыка расстроился и, ни слова не говоря, пошел и лег на диван. Через пару минут захожу и спрашиваю: «Ну, что сказать епископу? Он ждет». И к моему удивлению вижу: владыка опять сидит за столом и бодрым голосом говорит мне: «Давай зови его скорей».

И как тут не вспомнить евангельскую притчу о двух сыновьях, один из которых сказал отцу: «Иду, отец» – и не пошел, а другой сказал: «Не пойду», но потом раскаялся и пошел (см.: Мф. 21: 28–30). В этом преодолении себя, пожалуй, и есть вся суть духовной жизни, начиная от мирянина и кончая патриархом.

http://www.pravoslavie.ru/126088.html

Связанные материалы